На этой неделе я была в Брянской и Курской областях, общалась в основном с детьми, и в этих разговорах вдруг уловила, каким наши дети видят врага.

Сначала я встретилась с мальчиком Федей, который в 2023 году, уходя от украинской ДРГ, вывел через лес двух девочек. Федю я встретила в брянском парке на репетиции парада. Он шёл в колонне, кричал «Ура!» и пел: «Вставай, страна огромная!» Федя был в военной форме, теперь он кадет. Правда, это был уже не тот маленький Федя, он сильно вытянулся за два года. В перерыве мы с ним сели на лавку и заговорили.

Федя рассказал, что ему нравится носить военную форму: она дисциплинирует его, а ему нравится дисциплина в училище. Раньше он жил в доме на границе, вставал рано, шёл за дровами — дом отапливался печкой. Носил воду. У его матери шестеро детей, Федя младший. А самая его большая обида состояла в том, что у него не было велосипеда. Мать купить не могла, братья работали и копили на велосипед, а он бегал за компанией мальчишек на велосипедах на своих двоих. Семья жила бедно, но, когда в 2022-м началась СВО, мать, узнав, что некоторые бегут из страны, сказала Феде: «Лучше воевать за свою Родину, чем, не имея достоинства, предать». Два его старших брата ушли воевать. Не то чтобы они хотели, просто собрались и уехали. Сейчас воюют уже трое братьев.

Иногда Федя выходит из училища и гуляет с друзьями. Его узнают, к нему подходят незнакомые люди и спрашивают: «А ты же Федя? Можешь рассказать о том дне?» Федя не хочет рассказывать, но и людей обижать не хочет. Он хотел бы забыть тот день, но это невозможно. В тот день Федя просто ехал в машине с двумя девочками в школу, услышал выстрелы и подумал: камни попали под колесо. Девочки закричали, увидев, что водитель убит. Дети выскочили из машины. Увидев военных ВСУ, Федя решил, что это наши. Военные сказали ему бежать за постройку, он взял девочек и побежал, но вдруг услышал украинскую речь. Стоя за постройкой, он быстро всё обдумал: если это ВСУ, то нельзя делать, как они говорят, — нужно бежать. Он взял девочек и раненый повёл их через лес.

Когда Федя очнулся в больнице, братья, бывшие на войне, по телефону сказали ему: «Ты, Федя, молодец. Слабых надо защищать». Сейчас у Феди шесть велосипедов. Власти региона купили для его матери новый дом. Федя мечтает стать военным, как братья, и ненавидит войну. Я спрашиваю его: «А как же ты, ненавидя войну, желаешь стать военным? Тебе ведь придётся делать то, что ты ненавидишь». Федя объясняет свою концепцию: быть военным — это защищать мир, чтобы не было войны, он же не собирается быть таким военным, который стреляет в гражданских. Всё логично. За весь наш разговор Федя только раз чуть не заплакал — когда я спросила, давно ли он видел маму.

С Серёжей я познакомилась где-то возле Курска. Ему десять лет. Он носился по двору сельского дома с другими детьми. На грядках зеленели пыльные рядки клубники. В конуре спала собака. Серёжа семь месяцев провёл в оккупации в Малой Локне с матерью и отцом. Он сразу меня предупредил, что очень любит шоколадки, и «хохлы» — так он называл военных ВСУ — конечно, угощали его. Он брал у них шоколад, только тот был невкусным. Серёжа складывал их в одну большую коробку — зачем ему этот гуманитарный шоколад, когда он набрал себе вкусных конфет в разбитых магазинах?.. Серёжа даже выучил украинские слова и перекидывался ими с «хохлами». Один раз к ним домой пришёл пьяный танкист, «шпендик», как назвал его потом Серёжин отец, и заявил: если б он был Зеленским, то уже давно б Россию завоевал. Его отец и мать промолчали.